Тайные общества – это широкое название различных организаций, культов, религий у которых есть особенные ритуалы, обряды, тайные знаки. Во времена Иисуса и Павла подобных тайных обществ было много и они, несомненно, имели большое влияние на общество. Самыми влиятельными были общества посвященных в тайны культовых храмовых мистерий.
Современный мир почти не знаком с мистериями. Мистерия – это способ передачи сакрального знания. По сути это были театрализованные действия, включавшие пение гимнов, ритуальные танцы, жертвы. Человек, принимавший участие в мистерии, не был пассивным наблюдателем всего этого – он был активным участником. Посвященные, которые образовывали нечто вроде тайных обществ, свято хранили тайны мистерий. Обсуждать мистерии, сообщать посторонним подробности их действа было строго запрещено под страхом смерти или даже чего-то более страшного.
Современные исследователи не могут детально воссоздать мистерии начала нашей эры – Орфические (или Дионисийские) или Элевсинские. Все то, что происходило на них было строго засекречено. О них вкратце упоминают Платон, Пифагор, Цицерон, кое-какие детали мы можем встретить на древних фресках. По словам Цицерона, мистерии “учили и жить хорошо, и умирать с благими надеждами”. Что же могло быть хорошего на этих мистериях? Почему они были так популярны в те времена и так сильно влияли на людей? Почему даже в письмах апостола Павла мы встречаем отголоски мистерий?
Один из современных исследователей тайных сообществ пишет так: “Используя современную терминологию, мистерии можно охарактеризовать как род квеста. Они воспроизводили путь, который проделали герои мифов: несчастье, жизненный крах, потеря самого ценного, тоска, депрессия, нисхождение в подземное царство — в мрачный Аид, разрешение какой-то архисложной задачи, возвращение и обретение новых сил, тайного знания и смысла жизни. Посвящаемый должен был пройти путь, состоявший из трех этапов, которые греки называли катабасис, катарсис и анабасис: нисхождение, перерождение и восхождение. Путь этот был нелегким”.
Вероятнее всего, участники этих древних “квестов” сначала проходили темные залы или подземелья. Ни их пути имели место танцы или песни жрецов в масках или костюмах. Священники могли показывать фокусы, играть с огнем, чередуя кромешную тьму и яркий свет. Кульминацией мистерии был, катарсис – очищение, перерождение, обретения новых сил. Затем имел место завершающий этап – возвращение к жизни и ее радостям, своего рода “воскресение”. Он сопровождался танцами, радостными песнями и угощением.
Все эти постановки были основаны на древней мифологии – наподобие историй о похищении Аидом юной Персефоны. Древняя мифология имела тесную связь с законами природы. Все эти мистерии вращались вокруг темы смерти так или иначе. Смерть – самая страшная и пугающая тема до сего дня! Многие наши предки пытались, проходя мистерии, подготовиться к загробной жизни, другие – просто искали смысл жизни. Так или иначе, к первому веку до нашей эры уже считалось неприличным не быть посвященным ни в одну мистерию, это говорило о “душевной тупости и невежестве”. Интересно, что аморальные люди (преступники, убийцы) к мистериям не допускались. К примеру, самому Нерону было отказано в участии в мистерии.
Жрецы, проводящие неофитов через мистерии, моделировали и программировали их сознание. Всем участникам мистерий, особенно на Дионисиях, подносили особое вино, настоянное на травах, и напиток “кикеон” — род наркотического пива с примесью различных трав. Под действием этих напитков люди впадали в род экстаза или буйства. Наркотики обостряли ощущения, вызывали галлюцинации, которые истолковывались как освобождение души из темницы тела. Такая “освободившаяся” душа получала возможность постичь небесные тайны. Однако жрецам надо было точно рассчитать дозировку, иначе человек мог навсегда погрузиться в пучину безумия. Например, “Дионисийское вино” требовалось сильно разбавлять водой. Пользоваться этими напитками вне храмов было строжайше запрещено – наказание было очень тяжелым. Угасание интереса к этим мистериям пришлось на века расцвета христианства.
Апостол Павел был тем человеком, который внес свою лепту в исчезновение мистерий со сцены истории. Вот что например пишет Павел в послании к Римлянам, и его слова отлично понимали его современники, в то время как уже через несколько веков люди стали понимать их как возвышенную теологию:
Или вы не знаете, что все мы, кто были крещены во Христа Иисуса, в смерть Его были крещены? Итак мы были с Ним погребены чрез крещение в смерть, чтобы, как был воздвигнут Христос из мёртвых славою Отца, так и мы ходили бы в обновлении жизни. Ибо если мы оказались сращенными с Ним подобием смерти Его, мы, конечно, будем сращены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек был распят с Ним, дабы упразднено было тело греха, так чтобы не быть нам больше рабами греха; ибо умерший свободен от греха. Если же мы умерли со Христом, то верим, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, восстав из мёртвых, больше не умирает, смерть больше не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер раз навсегда греху, а что живет, то живет Богу. Так и вы считайте, что вы мертвы греху, но живы Богу во Христе Иисусе.
Все участники древних мистерий так или иначе “погружались” в смерть во время мистерий. Павел, в свою очередь, предлагал своим соотечественникам мысленно пройти ритуал мистерии, где центральной фигурой был не античное божество, а Иисус Христос. Читатели писем Павла буквально “умирали” и “воскресали” с Иисусом – эта практика была частью их культуры. Каждая вечеря (евхаристиа) была, возможно, своего рода, праздничным пиром после окончания христианской мистерии.
Есть и другие места в письмах Павла, где он искусно направляет однотипные мистериальные размышления о смерти жителей Римской Империи в канву христианской теологии:
“Всегда носим в теле мёртвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы, живые, непрестанно предаёмся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, так что смерть действует в нас, а жизнь — в вас”. “Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьёте чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придёт.”
Все эти цитаты – доказательство того, как изменилось христианство, покинувшее Палестину и Иерусалим, где не было никаких мистерий. Тайные общества, наподобие кумранской общины, были и в Израиле, однако они не были массовыми. Мистериальные культы сослужили Павлу хорошую службу: благодаря им Павел смог объяснить языческим народам идею духовного единства с Иисусом Христом. Он, в отличие от языческих жрецов, перенес все мистерии в головы людей и связал их с именем Иисуса, положив “начало конца” таким отталкивающим явлениям, как жертвоприношения, сексуальная распущенность или использование наркотических веществ в религиозной жизни. Кроме того, раннее христианство само по себе очень походило на тайное общество со своими собраниями в пещерах и непонятными обрядами. Однако, люди, приходившие на христианские богослужения, находили там не наркотическое вино или жрецов в страшных масках, а доброту и любовь. Это и стало причиной почему христианство стало мировой религией.
Небольшая проблема возникает при осознании, что сам Иисус вовсе не учил об особом значении смерти или “ношения мертвости Иисуса” в других людях. Рассматривая учение Христа нельзя увидеть ни намека на “нисхождение во тьму смерти”, катабасис, катарсис и анабасис. Центральная идея учения Иисуса – идея о любви Бога и человека, которые ведут постоянный диалог между собой. Учение Иисуса представляло собой абсолютный свет во всех отношениях. Данная проблема объясняется довольно просто: язычники могли прийти к пониманию истины, пользуясь исключительно теми средствами которые у них были в наличии. У греков и римлян была философия, наука, спорт, демократия и… мистерии. Павел был тем человеком, который использовал эти мистерии как своего рода притчи, которые подвели людей к Божественной Истине. В наше время, когда общество уже забыло все эти древние обряды и традиции, пришло время избавиться от данных “строительных лесов” гениального апостола Павла и сфокусироваться исключительно на том, чему учил человек с неба Иисус, или Иешуа, как звучало Его имя в Израиле.